Борис васильев в списках не значился краткое содержание. Б
” В списках не значился
страница 3
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Склад, в котором на рассвете 22 июня 1941 года пили чай старшина Степан Матвеевич, старший сержант Федорчук, красноармеец Вася Волков и три женщины, накрыло тяжелым снарядом в первые минуты артподготовки. Перекрытия выдержали, а лестницу завалило. Плужников помнил этот снаряд. Взрывная волна откинула его в воронку, куда позже ввалился Сальников. Замурованные думали, что отрезаны от мира навсегда. У них была еда, мужчины вырыли колодец, и там за сутки скапливалось до двух котелков воды. Они стали отрывать ходы и однажды пробрались в запутанный лабиринт к оружейному складу, вход в который тоже был завален; нашли щель наверх и поочередно лазили подышать, посмотреть вокруг. Крепость еще жила: где-то стреляли, но вокруг было тихо. После появления Плужникова Анна Петровна ушла искать своих детей. Старшина сказал, что нужна разведка, но Федорчук отговорил - бессмысленно, кругом немцы. Анну Петровну застрелили на мосту случайной очередью. Ее дети были давно мертвы, но об этом не узнала ни она, ни оставшиеся в подвале, ни
Плужников. Опомнившись, лейтенант потребовал патронов, и его провели в склад, куда в первые часы войны бежал Сальников. Плужников всех заставил чистить оружие, снимать смазку, готовить к бою. К вечеру подготовили автоматы, запасные диски, цинки с патронами. Все перенесли в тупик под щелью, где днем он лежал задыхаясь, не веря в свое спасение. Мужчины уходили, унося на себе оружие и фляжки воды из колодца Степана Матвеевича. Женщины оставались. Плужников пообещал вернуться. Чуть позже Николай с молодым бойцом Васей обследовал все ближайшие воронки в поисках Сальникова и не нашел. Лейтенант понял, немцы забрали Сальникова в плен, “убитых они не закапывают”. Остался еще шанс, везучий Сальников выживет, выкрутится, а может быть, убежит - за дни войны он “вырос в отчаянного, умного, хитрого, изворотливого бойца”. Женщин Плужников предупредил, если мужчины не вернутся, чтобы с 14-16 часов, в период затишья, выходили с белыми тряпками и сдались в плен. Но Мирра и Хри-стя отказались, они никому не в обузу, решили отсиживаться в своей норе. Посланный в разведку Волков не доложил о прошедших немецких автоматчиках. Не успели выйти к развалинам, как раздался взрыв. Плужников понял, немцы подорвали стену. Он кинулся на помощь товарищам, но старшина сбил его с ног, прижал к земле, было уже поздно что-либо предпринимать. “Николай осознал, что не успел, не выполнил последнего приказа”. Федорчук предупредил, немцы могут отрезать путь к убежищу, молча спустились в подземелье. Николай не знал, сколько пролежал, вспоминая всех, кто прикрывал его, бросался вперед не колеблясь, не раздумывая... Лейтенант не пытался их понять, просто заново пропускал их перед своими глазами. “Он остался в живых только потому, что кто-то погибал за него. Он сделал это открытие не понимая, что это - закон войны...” Федорчук, считая, что Плужников тронулся умом, решил действовать: заложил лаз кирпичом. Он хотел жить, а не воевать. Степан Матвеевич понял, что слаб лейтенант не телом, а сломлен духом, икак тут быть - не знал.
Страница:
Часть первая
За всю жизнь Коле Плужникову не встречалось столько приятных неожиданностей, сколько выпало в последние три недели. Приказа о присвоении ему, Николаю Петровичу Плужникову, воинского звания ждал давно, но следом посыпались неожиданности в изобилии. Коля просыпался по ночам от собственного смеха. После приказа выдали лейтенантскую форму, вечером начальник училища поздравлял каждого с окончанием, вручая «Удостоверение личности командира РККА» и увесистый ТТ. А потом начался вечер, «самый прекрасный из всех вечеров». У Плужникова не было девушки, и он пригласил «библиотекаршу Зою».
На следующий день ребята стали разъезжаться в отпуск, обмениваясь адресами. Плужникову проездные документы не выдавали, а через два дня вызвали к комиссару училища. Он попросил Николая вместо отпуска помочь разобраться с имуществом училища, которое расширялось в связи с осложнившейся обстановкой в Европе. «Коля Плужников остался в училище на странной должности „куда пошлют“. Весь курс давно разъехался, давно крутил романы, загорал, купался, танцевал, а Коля прилежно считал постельные комплекты, погонные метры портянок и пары яловых сапог и писал всякие докладные». Так прошли две недели. Однажды вечером его остановила Зоя, стала звать к себе, муж её в отъезде. Плужников было согласился, но увидел комиссара и смутился, пошел за ним. Комиссар вызвал Плужникова на следующий день к начальнику училища поговорить о дальнейшей службе. В приемной генерала Николай встретил своего бывшего взводного командира Горобцова, предложившего Плужникову служить вместе: «Ты ко мне просись, ладно? Мол, давно вместе служим, сработались…» Вышедший от генерала взводный Величко после ухода Горобцова также звал Плужникова к себе. Потом лейтенанта пригласили к генералу. Плужников смутился, ходили слухи, что генерал был в сражающейся Испании, к нему испытывали особое почтение.
Посмотрев документы Николая, генерал отметил его отличные оценки, прекрасную стрельбу и предложил остаться в училище командиром учебного взвода, поинтересовался возрастом Плужникова. «Я родился 12 апреля 1922 года», - отбарабанил Коля, а сам лихорадочно соображал, что ответить. Хотелось «послужить в войсках», чтобы стать настоящим командиром. Генерал продолжал: через три года Коля сможет поступить в академию, и, судя по всему, «вам следует учиться дальше». Генерал с комиссаром стали обсуждать, к кому, Го-робцову или Величко, направить Плужникова. Краснея и смущаясь, Николай отказался: «Это большая честь… Я считаю, что каждый командир должен сначала послужить в войсках… так нам говорили в училище… Направьте меня в любую часть и на любую должность». «А ведь он молодчага, комиссар», - неожиданно ответил генерал. Николая направили в Особый Западный округ командиром взвода, об этом даже не мечтал. Правда, с условием, что через год вернется после войсковой практики в училище. Единственное огорчение - не дали отпуск: к воскресенью надо прибыть в часть. Вечером он «отбыл через Москву, имея три дня в запасе: до воскресенья».
В Москву поезд пришел ранним утром. До Кропоткинской Коля доехал на метро, «самом красивом метро в мире». Подошел к дому и ощутил трепет - все здесь знакомо до боли. Навстречу из ворот вышли две девушки, в одной он не сразу узнал сестру Веру. Девушки побежали в школу - последнее комсомольское собрание пропускать нельзя, сговорились встретиться в обед. Мать ничуть не изменилась, даже халат был прежний. Она вдруг расплакалась: «Боже, как ты похож на отца!..» Отец погиб в Средней Азии в 1926 году в схватке с басмачами. Из разговора с матерью Коля выяснил: Валя, подруга сестры, когда-то была в него влюблена. Сейчас выросла в замечательную красавицу. Все это слушать чрезвычайно приятно. На Белорусском вокзале, куда Коля приехал за билетом, выяснилось: его поезд отправляется в семь часов вечера, но это невозможно. Сказав дежурному, что больна мать, Плужников взял билет с пересадкой в Минске на три минуты первого и, поблагодарив дежурного, отправился в магазин. Купил шампанского, вишневую наливку, мадеру. Мать испугалась обилия спиртного, Николай беспечно махнул рукой: «Гулять так гулять».
Придя домой и накрывая на стол, сестра постоянно расспрашивала об учебе в училище, о предстоящей службе, обещала навестить его на новом месте службы с подругой. Наконец появилась Валя, просила Николая задержаться, но он не мог: «на границе неспокойно». Говорили о неизбежности войны. По утверждению Николая, это будет быстрая война: нас поддержит мировой пролетариат, пролетариат Германии и, самое главное, Красная Армия, её боеспособность. Потом Валя предложила посмотреть принесенные ею пластинки, они были замечательные, «пела сама Франчески Гааль». Заговорили о Верочке, собирающейся стать артисткой. Валя считает, что кроме желания необходим и талант.
За девятнадцать лет Коля так ни с кем и не целовался. В училище он регулярно ходил в увольнения, посещал театры, ел мороженое, на танцы не ходил - танцевал плохо. Ни с кем, кроме Зои, не знакомился. Теперь же «он знал, что не знакомился только потому, что на свете существовала Валя. Ради такой девушки стоило страдать, а страдания эти давали ему право гордо и прямо встречать её осторожный взгляд. И Коля был очень доволен собой».
Потом они танцевали, Коля смущался своей неумелости. Танцуя с Валей, приглашал её в гости, обещал заказать пропуск, просил только заранее сообщить о приезде. Коля понял, что влюбился, Валя пообещала ждать его. Уезжая на вокзал, простился с мамой как-то несерьезно, потому что девчонки уже потащили его чемодан вниз, пообещал: «Как приеду, сразу напишу». На вокзале Николай переживает, что девушки опоздают на метро, и боится, если они уйдут до отправления поезда.
Николай впервые так далеко ехал на поезде, поэтому всю дорогу не отходил от окна. Долго стояли в Барановичах, наконец мимо тяжело прогремел бесконечный товарный состав. Пожилой капитан недовольно отметил: «Немцам день и ночь хлебушек гоним и гоним. Это как понимать прикажете?» Коля не знал, что ответить, у СССР ведь договор с Германией.
Приехав в Брест, он долго искал столовую, но так и не нашел. Встретив лейтенанта-тезку, пошел обедать в ресторан «Беларусь». Там к «Николаям» присоединился танкист Андрей. В ресторане играл прекрасный скрипач Рувим Свицкий «с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем…». Танкист сообщил, что летчикам отменили отпуска, а пограничники каждую ночь за Бугом слышат ревущие моторы танков и тягачей. Плужников спросил о провокации. Андрей слышал: перебежчики сообщают: «Немцы готовятся к войне». После ужина Николай и Андрей ушли, а Плужников остался - Свицкий собирался сыграть для него. «У Коли немного кружилась голова, и все вокруг казалось прекрасным». Скрипач предлагает проводить лейтенанта в крепость, туда же едет его племянница. По дороге Свицкий рассказывает: с приходом советских войск «мы отвыкли от темноты и от безработицы тоже». Открылась музыкальная школа - скоро будет много музыкантов. Затем они наняли извозчика и поехали в крепость. В темноте Николай почти не видел девушку, которую Рувим называл «Миррочка». Позже Рувим вышел, а молодые люди поехали дальше. Они осмотрели камень на границе крепости и подъехали к КПП. Николай ожидал увидеть нечто наподобие Кремля, но впереди чернело что-то бесформенное. Они вышли, Плужников отдал пятерку, но извозчик отметил, что хватит рубля. Мирра указала на КПП, где надо было предъявлять документы. Николай удивился, что перед ним крепость. Девушка объяснила: «Перейдем через обводной канал, и будут Северные ворота».
На контрольно-пропускном пункте Николая задержали, пришлось вызывать дежурного. После чтения документов дежурный попросил: «Миррочка, ты - человек нашенский. Веди прямо в казармы 333-го полка: там есть комнаты для командировочных». Николай возразил, ему надо в свой полк. «Утром разберетесь», - ответил сержант. Идя по крепости, лейтенант поинтересовался жильем. Мирра обещала помочь ему найти комнату. Она спросила, что в Москве слышно о войне? Николай ничего не ответил. Провокационные разговоры он вести не намерен, поэтому заговорил о договоре с Германией и о мощи советской техники. Плужникову «очень не понравилась осведомленность этой хромоножки. Она была наблюдательна, не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться, но её осведомленность о наличии в крепости бронетанковых сил, о передислокации частей лагеря, даже о спичках и соли не могли быть случайной…». Даже свое ночное путешествие по городу с Миррой Николай склонен был считать не случайным. Лейтенант стал подозрительным, когда их остановили на следующем КПП, он потянулся к кобуре, поднялась тревога. Николай упал на землю. Вскоре недоразумение выяснилось. Плужников схитрил: полез не в кобуру, а «почесаться».
Неожиданно расхохоталась Мирра, а за ней остальные: Плужников был весь в пыли. Мирра предупредила, чтобы он не стряхивал пыль, надо щеткой, иначе вобьет грязь в одежду. Девушка пообещала достать щетку. Миновав речушку Мухавец и трехарочные ворота, вошли во внутреннюю крепость к кольцевым казармам. Потом Мирра вспомнила, лейтенанта надо вычистить, и повела его в склад. «Он вошел в обширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелым сводчатым потолком… В складе этом было прохладно, но сухо: пол кое-где покрывал речной песок…» Привыкнув к освещению, Николай разглядел двух женщин и усатого старшину, сидящего около железной печурки. Мирра отыскала щетку и позвала Николая: «Пойдем уж чиститься, горе… чье-то », Николай возражал, но Мирра энергично вычистила его. Лейтенант сердито молчал, поддаваясь командам девушки. Вернувшись в склад, Плужников увидел еще двоих: старшего сержанта Федорчука и красноармейца Васю Волкова. Они должны были протереть патроны и набить ими диски и пулеметные ленты. Христина Яновна угощала всех чаем. Николай собрался в полк, но Анна Петровна остановила его: «Служба от вас не убежит», предложила ему чая и стала расспрашивать, откуда он родом. Вскоре все собрались вокруг стола пить чай с выпечкой, которая, по словам тети Христи, сегодня особо удалась.
Вдруг снаружи полыхнуло синее пламя, послышался тяжелый грохот. Вначале подумалось, гроза. «Вздрогнули стены каземата, с потолка посыпалась штукатурка, и сквозь оглушительный вой и рев все яснее и яснее прорывались раскатистые разрывы тяжелых снарядов». Федорчук вскочил и закричал, что взорван склад боепитания. «Война!» - крикнул старшина Степан Матвеевич. Коля кинулся наверх, старшина попытался его остановить. Это было 22 июня 1941 года, четыре часа пятнадцать минут по московскому времени.
Часть вторая
Плужников выскочил в самый центр незнакомой, полыхающей крепости, - артиллерийский обстрел еще продолжался, но наметилось его замедление. Немцы перенесли огневой вал на внешние обводы. Плужников огляделся: кругом все пылало, в промасленном и пробензиненном гараже заживо горели люди. Николай побежал на КПП, там ему скажут, куда явиться, по пути к воротам прыгнул в воронку, спасаясь от тяжелого снаряда. Сюда же скатился боец, сообщивший: «Немцы в клубе». Плужников ясно понял: «немцы ворвались в крепость, и это означало: война действительно началась. Боец послан на склад боепитания за боеприпасами. Плужникову нужно срочно раздобыть хоть какое-то оружие, но боец не знает, где склад. Кондаков знал, но его убило. Парнишка вспомнил, они бежали влево, значит, склад слева. Плужников выглянул и увидел первого убитого, который невольно притягивал к себе любопытство лейтенанта. Николай наскоро разобрался, куда следует бежать, и приказал бойцу не отставать. Но они не нашли склада.»Плужников понял, что вновь остался с одним пистолетом, променяв удобную дальнюю воронку на почти оголенное место рядом с костелом.
Началась новая атака немцев. Сержант стрелял из пулемета, Плужников, удерживая окна, стрелял и стрелял, а серо-зеленые фигуры бежали к костелу. После атаки опять началась бомбежка. После нее - атака. Так прошел день. При бомбежках Плужников уже никуда не бегал, а ложился тут же у сводчатого окна. Когда бомбежка кончалась, он поднимался и стрелял в бегущих немцев. Хотелось просто лечь и закрыть глаза, но он не мог позволить себе даже минуты отдыха: надо было узнать, сколько осталось в живых, и где-то раздобыть патроны. Сержант ответил, что патронов нет. Живых - пятеро, раненых - двое. Плужников поинтересовался, почему не идет армия на помощь. Сержант уверил, к ночи придут. Сержант с пограничниками пошел в казармы за патронами и распоряжениями комиссара. Сальников отпросился сбегать за водой, Плужников разрешил попробовать достать, пулемету тоже необходима вода. Собрав пустые фляжки, боец побежал к Мухавцу или Бугу. Пограничник предложил Плужникову «пощупать» немцев, предупредил, чтоб автоматы не брал, а лишь рожки с патронами и гранаты. Набрав патронов, они нарвались на раненого, который стрелял в Плужникова. Пограничник хотел его добить, но Николай не разрешил. Пограничник озлился: «Не сметь? Дружка моего кончили - не сметь? В тебя пальнули - тоже не сметь?..» Он все же добил раненого, а потом спросил у лейтенанта, не задел ли его немец? Отдохнув, вернулись в костел. Сержант уже был там. «Ночью приказано собрать оружие, наладить связь, перевести женщин и детей в глубокие подвалы». Им же приказано удерживать костел, обещано помочь людьми. На вопрос о помощи армии сказано, что ждут. Но это прозвучало так, что Плужников понял, «из 84-го полка никакой помощи не ждут». Сержант предложил Плужникову пожевать хлеба, он «мысли оттягивает». Вспоминая утро, Николай подумал: «И склад, и тех двух женщин, и хромоножку, и бойцов - всех засыпало первым залпом. Где-то совсем рядом, совсем недалеко от костела. А ему повезло, он выскочил. Ему повезло…» Вернулся Сальников с водой. В первую очередь «напоили пулемет», бойцам дали по три глотка. После рукопашного боя и удачной вылазки за водой страх Сальникова прошел. Он был радостно оживлен. Это раздражало Плужникова, и он отправил бойца к соседям за патронами и гранатами, а заодно сообщить, что костел они удержат. Через час пришли десять бойцов. Плужников хотел их проинструктировать, но из обожженных глаз текли слезы, не было сил. Его заменил пограничник. Лейтенант прилег на минуту и - как провалился.
Так кончился первый день войны, и он не знал, скорчившись на грязном полу костела, и не мог знать, сколько их будет впереди… И бойцы, вповалку спавшие рядом и дежурившие у входа, тоже не знали и не могли знать, сколько дней отпущено каждому из них. Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.
За всю жизнь Коле Плуж-ни-кову не встре-ча-лось столько приятных неожи-дан-но-стей, сколько выпало в последние три недели. Приказа о присво-ении ему, Николаю Петро-вичу Плуж-ни-кову, воин-ского звания ждал давно, но следом посы-па-лись неожи-дан-ности в изобилии. Коля просы-пался по ночам от собствен-ного смеха. После приказа выдали лейте-нант-скую форму, вечером начальник училища поздравлял каждого с окон-ча-нием, вручая «Удосто-ве-рение личности коман-дира РККА» и увеси-стый ТТ. А потом начался вечер, «самый прекрасный из всех вечеров». У Плуж-ни-кова не было девушки, и он пригласил «библио-те-каршу Зою».
На следу-ющий день ребята стали разъ-ез-жаться в отпуск, обме-ни-ваясь адре-сами. Плуж-ни-кову проездные доку-менты не выда-вали, а через два дня вызвали к комис-сару училища. Он попросил Николая вместо отпуска помочь разо-браться с имуще-ством училища, которое расши-ря-лось в связи с ослож-нив-шейся обста-новкой в Европе. «Коля Плуж-ников остался в училище на странной долж-ности „куда пошлют“. Весь курс давно разъ-е-хался, давно крутил романы, загорал, купался, танцевал, а Коля прилежно считал постельные комплекты, погонные метры портянок и пары яловых сапог и писал всякие докладные». Так прошли две недели. Однажды вечером его оста-но-вила Зоя, стала звать к себе, муж её в отъезде. Плуж-ников было согла-сился, но увидел комис-сара и смутился, пошел за ним. Комиссар вызвал Плуж-ни-кова на следу-ющий день к началь-нику училища пого-во-рить о даль-нейшей службе. В приемной гене-рала Николай встретил своего бывшего взвод-ного коман-дира Гороб-цова, пред-ло-жив-шего Плуж-ни-кову служить вместе: «Ты ко мне просись, ладно? Мол, давно вместе служим, срабо-та-лись...» Вышедший от гене-рала взводный Величко после ухода Гороб-цова также звал Плуж-ни-кова к себе. Потом лейте-нанта пригла-сили к гене-ралу. Плуж-ников смутился, ходили слухи, что генерал был в сража-ю-щейся Испании, к нему испы-ты-вали особое почтение.
Посмотрев доку-менты Николая, генерал отметил его отличные оценки, прекрасную стрельбу и пред-ложил остаться в училище коман-диром учеб-ного взвода, поин-те-ре-со-вался возрастом Плуж-ни-кова. «Я родился 12 апреля 1922 года», — отба-ра-банил Коля, а сам лихо-ра-дочно сооб-ражал, что отве-тить. Хоте-лось «послу-жить в войсках», чтобы стать насто-ящим коман-диром. Генерал продолжал: через три года Коля сможет посту-пить в академию, и, судя по всему, «вам следует учиться дальше». Генерал с комис-саром стали обсуж-дать, к кому, Гороб-цову или Величко, напра-вить Плуж-ни-кова. Краснея и смущаясь, Николай отка-зался: «Это большая честь... Я считаю, что каждый командир должен сначала послу-жить в войсках... так нам гово-рили в училище... Направьте меня в любую часть и на любую долж-ность». «А ведь он молод-чага, комиссар», — неожи-данно ответил генерал. Николая напра-вили в Особый Западный округ коман-диром взвода, об этом даже не мечтал. Правда, с усло-вием, что через год вернется после войсковой прак-тики в училище. Един-ственное огор-чение — не дали отпуск: к воскре-сенью надо прибыть в часть. Вечером он «отбыл через Москву, имея три дня в запасе: до воскре-сенья».
В Москву поезд пришел ранним утром. До Кропот-кин-ской Коля доехал на метро, «самом красивом метро в мире». Подошел к дому и ощутил трепет — все здесь знакомо до боли. Навстречу из ворот вышли две девушки, в одной он не сразу узнал сестру Веру. Девушки побе-жали в школу — последнее комсо-моль-ское собрание пропус-кать нельзя, сгово-ри-лись встре-титься в обед. Мать ничуть не изме-ни-лась, даже халат был прежний. Она вдруг распла-ка-лась: «Боже, как ты похож на отца!..» Отец погиб в Средней Азии в 1926 году в схватке с басма-чами. Из разго-вора с матерью Коля выяснил: Валя, подруга сестры, когда-то была в него влюб-лена. Сейчас выросла в заме-ча-тельную краса-вицу. Все это слушать чрез-вы-чайно приятно. На Бело-рус-ском вокзале, куда Коля приехал за билетом, выяс-ни-лось: его поезд отправ-ля-ется в семь часов вечера, но это невоз-можно. Сказав дежур-ному, что больна мать, Плуж-ников взял билет с пере-садкой в Минске на три минуты первого и, побла-го-дарив дежур-ного, отпра-вился в магазин. Купил шампан-ского, вишневую наливку, мадеру. Мать испу-га-лась обилия спирт-ного, Николай беспечно махнул рукой: «Гулять так гулять».
Придя домой и накрывая на стол, сестра посто-янно расспра-ши-вала об учебе в училище, о пред-сто-ящей службе, обещала наве-стить его на новом месте службы с подругой. Наконец появи-лась Валя, просила Николая задер-жаться, но он не мог: «на границе неспо-койно». Гово-рили о неиз-беж-ности войны. По утвер-ждению Николая, это будет быстрая война: нас поддержит мировой проле-та-риат, проле-та-риат Германии и, самое главное, Красная Армия, её боеспо-соб-ность. Потом Валя пред-ло-жила посмот-реть прине-сенные ею пластинки, они были заме-ча-тельные, «пела сама Фран-чески Гааль». Заго-во-рили о Верочке, соби-ра-ю-щейся стать артисткой. Валя считает, что кроме желания необ-ходим и талант.
За девят-на-дцать лет Коля так ни с кем и не цело-вался. В училище он регу-лярно ходил в уволь-нения, посещал театры, ел моро-женое, на танцы не ходил — танцевал плохо. Ни с кем, кроме Зои, не знако-мился. Теперь же «он знал, что не знако-мился только потому, что на свете суще-ство-вала Валя. Ради такой девушки стоило стра-дать, а стра-дания эти давали ему право гордо и прямо встре-чать её осто-рожный взгляд. И Коля был очень доволен собой».
Потом они танце-вали, Коля смущался своей неуме-лости. Танцуя с Валей, приглашал её в гости, обещал зака-зать пропуск, просил только заранее сооб-щить о приезде. Коля понял, что влюбился, Валя пообе-щала ждать его. Уезжая на вокзал, простился с мамой как-то несе-рьезно, потому что девчонки уже пота-щили его чемодан вниз, пообещал: «Как приеду, сразу напишу». На вокзале Николай пере-жи-вает, что девушки опоз-дают на метро, и боится, если они уйдут до отправ-ления поезда.
Николай впервые так далеко ехал на поезде, поэтому всю дорогу не отходил от окна. Долго стояли в Бара-но-вичах, наконец мимо тяжело прогремел беско-нечный товарный состав. Пожилой капитан недо-вольно отметил: «Немцам день и ночь хлебушек гоним и гоним. Это как пони-мать прика-жете?» Коля не знал, что отве-тить, у СССР ведь договор с Герма-нией.
Приехав в Брест, он долго искал столовую, но так и не нашел. Встретив лейте-нанта-тезку, пошел обедать в ресторан «Бела-русь». Там к «Нико-лаям» присо-еди-нился танкист Андрей. В ресто-ране играл прекрасный скрипач Рувим Свицкий «с золо-тыми паль-цами, золо-тыми ушами и золотым сердцем...». Танкист сообщил, что летчикам отме-нили отпуска, а погра-нич-ники каждую ночь за Бугом слышат ревущие моторы танков и тягачей. Плуж-ников спросил о прово-кации. Андрей слышал: пере-беж-чики сооб-щают: «Немцы гото-вятся к войне». После ужина Николай и Андрей ушли, а Плуж-ников остался — Свицкий соби-рался сыграть для него. «У Коли немного кружи-лась голова, и все вокруг каза-лось прекрасным». Скрипач пред-ла-гает прово-дить лейте-нанта в крепость, туда же едет его племян-ница. По дороге Свицкий расска-зы-вает: с приходом совет-ских войск «мы отвыкли от темноты и от безра-бо-тицы тоже». Откры-лась музы-кальная школа — скоро будет много музы-кантов. Затем они наняли извоз-чика и поехали в крепость. В темноте Николай почти не видел девушку, которую Рувим называл «Миррочка». Позже Рувим вышел, а молодые люди поехали дальше. Они осмот-рели камень на границе крепости и подъ-е-хали к КПП. Николай ожидал увидеть нечто напо-добие Кремля, но впереди чернело что-то бесфор-менное. Они вышли, Плуж-ников отдал пятерку, но извозчик отметил, что хватит рубля. Мирра указала на КПП, где надо было предъ-яв-лять доку-менты. Николай удивился, что перед ним крепость. Девушка объяс-нила: «Перейдем через обводной канал, и будут Северные ворота».
На контрольно-пропускном пункте Николая задер-жали, пришлось вызы-вать дежур-ного. После чтения доку-ментов дежурный попросил: «Миррочка, ты — человек нашен-ский. Веди прямо в казармы 333-го полка: там есть комнаты для коман-ди-ро-вочных». Николай возразил, ему надо в свой полк. «Утром разбе-ре-тесь», — ответил сержант. Идя по крепости, лейте-нант поин-те-ре-со-вался жильем. Мирра обещала помочь ему найти комнату. Она спро-сила, что в Москве слышно о войне? Николай ничего не ответил. Прово-ка-ци-онные разго-воры он вести не намерен, поэтому заго-ворил о дого-воре с Герма-нией и о мощи совет-ской техники. Плуж-ни-кову «очень не понра-ви-лась осве-дом-лен-ность этой хромо-ножки. Она была наблю-да-тельна, не глупа, остра на язык: с этим он готов был смириться, но её осве-дом-лен-ность о наличии в крепости броне-тан-ковых сил, о пере-дис-ло-кации частей лагеря, даже о спичках и соли не могли быть случайной...». Даже свое ночное путе-ше-ствие по городу с Миррой Николай склонен был считать не случайным. Лейте-нант стал подо-зри-тельным, когда их оста-но-вили на следу-ющем КПП, он потя-нулся к кобуре, подня-лась тревога. Николай упал на землю. Вскоре недо-ра-зу-мение выяс-ни-лось. Плуж-ников схитрил: полез не в кобуру, а «поче-саться».
Неожи-данно расхо-хо-та-лась Мирра, а за ней остальные: Плуж-ников был весь в пыли. Мирра преду-пре-дила, чтобы он не стря-хивал пыль, надо щеткой, иначе вобьет грязь в одежду. Девушка пообе-щала достать щетку. Миновав речушку Мухавец и треха-рочные ворота, вошли во внут-реннюю крепость к коль-цевым казармам. Потом Мирра вспом-нила, лейте-нанта надо вычи-стить, и повела его в склад. «Он вошел в обширное, плохо осве-щенное поме-щение, придав-ленное тяжелым свод-чатым потолком... В складе этом было прохладно, но сухо: пол кое-где покрывал речной песок...» Привыкнув к осве-щению, Николай разглядел двух женщин и усатого стар-шину, сидя-щего около железной печурки. Мирра отыс-кала щетку и позвала Николая: «Пойдем уж чиститься, горе... чье-то», Николай возражал, но Мирра энер-гично вычи-стила его. Лейте-нант сердито молчал, подда-ваясь командам девушки. Вернув-шись в склад, Плуж-ников увидел еще двоих: стар-шего сержанта Федор-чука и крас-но-ар-мейца Васю Волкова. Они должны были проте-реть патроны и набить ими диски и пуле-метные ленты. Христина Яновна угощала всех чаем. Николай собрался в полк, но Анна Петровна оста-но-вила его: «Служба от вас не убежит», пред-ло-жила ему чая и стала расспра-ши-вать, откуда он родом. Вскоре все собра-лись вокруг стола пить чай с выпечкой, которая, по словам тети Христи, сегодня особо удалась.
Вдруг снаружи полых-нуло синее пламя, послы-шался тяжелый грохот. Вначале поду-ма-лось, гроза. «Вздрог-нули стены казе-мата, с потолка посы-па-лась штука-турка, и сквозь оглу-ши-тельный вой и рев все яснее и яснее проры-ва-лись раска-ти-стые разрывы тяжелых снарядов». Федорчук вскочил и закричал, что взорван склад боепи-тания. «Война!» — крикнул стар-шина Степан Матве-евич. Коля кинулся наверх, стар-шина попы-тался его оста-но-вить. Это было 22 июня 1941 года, четыре часа пятна-дцать минут по москов-скому времени.
Часть вторая
Плуж-ников выскочил в самый центр незна-комой, полы-ха-ющей крепости, — артил-ле-рий-ский обстрел еще продол-жался, но наме-ти-лось его замед-ление. Немцы пере-несли огневой вал на внешние обводы. Плуж-ников огля-делся: кругом все пылало, в промас-ленном и пробен-зи-ненном гараже заживо горели люди. Николай побежал на КПП, там ему скажут, куда явиться, по пути к воротам прыгнул в воронку, спасаясь от тяже-лого снаряда. Сюда же скатился боец, сооб-щивший: «Немцы в клубе». Плуж-ников ясно понял: "немцы ворва-лись в крепость, и это озна-чало: война действи-тельно нача-лась. Боец послан на склад боепи-тания за боепри-па-сами. Плуж-ни-кову нужно срочно раздо-быть хоть какое-то оружие, но боец не знает, где склад. Кондаков знал, но его убило. Парнишка вспомнил, они бежали влево, значит, склад слева. Плуж-ников выглянул и увидел первого убитого, который невольно притя-гивал к себе любо-пыт-ство лейте-нанта. Николай наскоро разо-брался, куда следует бежать, и приказал бойцу не отста-вать. Но они не нашли склада.«Плуж-ников понял, что вновь остался с одним писто-летом, променяв удобную дальнюю воронку на почти оголенное место рядом с костелом.
Нача-лась новая атака немцев. Сержант стрелял из пуле-мета, Плуж-ников, удер-живая окна, стрелял и стрелял, а серо-зеленые фигуры бежали к костелу. После атаки опять нача-лась бомбежка. После нее — атака. Так прошел день. При бомбежках Плуж-ников уже никуда не бегал, а ложился тут же у свод-ча-того окна. Когда бомбежка конча-лась, он подни-мался и стрелял в бегущих немцев. Хоте-лось просто лечь и закрыть глаза, но он не мог позво-лить себе даже минуты отдыха: надо было узнать, сколько оста-лось в живых, и где-то раздо-быть патроны. Сержант ответил, что патронов нет. Живых — пятеро, раненых — двое. Плуж-ников поин-те-ре-со-вался, почему не идет армия на помощь. Сержант уверил, к ночи придут. Сержант с погра-нич-ни-ками пошел в казармы за патро-нами и распо-ря-же-ниями комис-сара. Саль-ников отпро-сился сбегать за водой, Плуж-ников разрешил попро-бо-вать достать, пуле-мету тоже необ-хо-дима вода. Собрав пустые фляжки, боец побежал к Мухавцу или Бугу. Погра-ничник пред-ложил Плуж-ни-кову «пощу-пать» немцев, преду-предил, чтоб авто-маты не брал, а лишь рожки с патро-нами и гранаты. Набрав патронов, они нарва-лись на ране-ного, который стрелял в Плуж-ни-кова. Погра-ничник хотел его добить, но Николай не разрешил. Погра-ничник озлился: «Не сметь? Дружка моего кончили — не сметь? В тебя паль-нули — тоже не сметь?..» Он все же добил ране-ного, а потом спросил у лейте-нанта, не задел ли его немец? Отдохнув, верну-лись в костел. Сержант уже был там. «Ночью прика-зано собрать оружие, нала-дить связь, пере-вести женщин и детей в глубокие подвалы». Им же прика-зано удер-жи-вать костел, обещано помочь людьми. На вопрос о помощи армии сказано, что ждут. Но это прозву-чало так, что Плуж-ников понял, «из 84-го полка никакой помощи не ждут». Сержант пред-ложил Плуж-ни-кову поже-вать хлеба, он «мысли оття-ги-вает». Вспо-миная утро, Николай подумал: «И склад, и тех двух женщин, и хромо-ножку, и бойцов — всех засы-пало первым залпом. Где-то совсем рядом, совсем неда-леко от костела. А ему повезло, он выскочил. Ему повезло...» Вернулся Саль-ников с водой. В первую очередь «напоили пулемет», бойцам дали по три глотка. После руко-паш-ного боя и удачной вылазки за водой страх Саль-ни-кова прошел. Он был радостно оживлен. Это раздра-жало Плуж-ни-кова, и он отправил бойца к соседям за патро-нами и грана-тами, а заодно сооб-щить, что костел они удержат. Через час пришли десять бойцов. Плуж-ников хотел их проин-струк-ти-ро-вать, но из обожженных глаз текли слезы, не было сил. Его заменил погра-ничник. Лейте-нант прилег на минуту и — как прова-лился.
Так кончился первый день войны, и он не знал, скор-чив-шись на грязном полу костела, и не мог знать, сколько их будет впереди... И бойцы, вповалку спавшие рядом и дежу-рившие у входа, тоже не знали и не могли знать, сколько дней отпу-щено каждому из них. Они жили единой жизнью, но смерть у каждого была своя.
Повесть «В списках не значится» впервые была опубликована в 1974 году. Это одно из самых известных произведений Бориса Васильева. Прежде чем делать анализ повести «В списках не значился», следует вспомнить о событиях, произошедших в июне 1941 года. А именно об обороне Брестской крепости.
История
Защитники Брестской крепости первыми приняли на себя удар фашистской армии. Об их героизме и мужестве написано немало книг. Повесть «В списках не значился», анализ корой представлен ниже, - далеко не единственное произведение, посвященное обороне Брестской крепости. Но это очень пронзительная книга, поражающая даже современного читателя, кто знает о войне лишь самую малость. В чем художественная ценность произведения «В списках не значился»? Анализ повести даст ответ на этот вопрос.
Штурм был неожиданным. Он начался в четыре утра, когда офицеры и их семьи мирно спали. Сокрушительный прицельный огонь уничтожил почти все склады боеприпасов, повредил линии связи. Гарнизон понес потери уже в первые минуты войны. Численность нападавших составляла около 1,5 тысячи человек. Фашистское командование решило, что этого достаточно, для того чтобы захватить крепость. Гитлеровцы, действительно в первые часы не встретили сопротивления. Большой неожиданность для них стал отпор, который они испытали на следующий день.
Тема обороны Брестской крепости долгое время умалчивалась. Было известно, что бои продолжались несколько часов. Немцам удалось захватить крепость, потому что горстка ее измученных защитников никоим образом не могла противостоять целой дивизии фашистов, насчитывающей 18 тысяч человек. Спустя много лет выяснилось, что выжившие солдаты, которым удалось избежать плена, вели борьбу с захватчиками в развалинах крепости. Противостояние продолжалось несколько месяцев. Это не легенда и не миф, а чистая правда. О ней свидетельствуют надписи на стенах крепости.
Об одном из таких героев и написал Васильев повесть «В списках не значился». Анализ произведения позволяет оценить удивительный талант писателя. Он умел просто, лаконично, четко, буквально в двух-трех предложениях создать объемную картину войны. Васильев писал о войне сурово, пронзительно, ясно.
Коля Плужников
При анализе «В списках не значился» стоит обратить внимание на изменения в характере главного героя. Каким мы видим Колю Плужникова в начале повести? Это молодой человек, патриотично настроенный, с твердыми принципами и немалым честолюбием. Он с отличием оканчивает военное училище. Генерал предлагает ему остаться в качестве командира учебного взвода. Но Николая не интересует карьера - он хочет служить в армии.
«В списках не значился»: смысл названия
При анализе важно ответить на вопрос: «Почему именно так Васильев назвал свою повесть?». Плужников приезжает в Брест, здесь знакомится с Миррой. Несколько часов он проводит в ресторане. Затем отправляется в казарму.
Коле некуда спешить - в списках он еще не значится. В этой лаконичной фразе чувствуется трагичность. О том, что происходило в конце июня в Бресте, мы сегодня можем узнать из документальных источников. Однако далеко не все. Солдаты оборонялись, совершали подвиги, а имена многих из них неизвестны потомкам. Имя Плужникова отсутствовало в официальных документах. О борьбе, которую он вел один на один с немцами, никто не узнал. Все это он делал не ради наград, не ради почестей. Прототип Плужникова - безымянный солдат, написавший на стенах крепости: «Умираю, но не сдаюсь».
Война
Плужников уверен: немцы никогда не нападут на Советский Союз. В предвоенное время разговоры о предстоящей войне считались крамолой. Офицер, да и обычный мирный гражданин, который вел разговоры на запрещенную тему, легко мог оказаться за решеткой. Но Плужников уверен в страхе гитлеровцев перед Советским Союзом вполне искренне.
Утром, спустя несколько часов после приезда Николая в Брест, начинается война. Начинается она внезапно, настолько неожиданно, что не только девятнадцатилетний Плужников, но и опытные офицеры не сразу понимают смысл происходящего. На рассвете Коля в компании хмурого сержанта, усатого старшины и молодого бойца пьет чай. Вдруг раздается грохот. Все понимают: началась война. Коля пытается выбраться наверх, ведь он в списках не значится. Анализировать происходящее ему некогда. Он обязан доложить в штаб о своем прибытии. Но Плужникову это не удается.
23 июня
Далее автор рассказывает о событиях второго дня войны. На что особенно важно обратить внимание при анализе произведения Васильева «В списках не значился»? Какова главная идея повести? Писатель показал состояние человека в экстремальной ситуации. А в подобные моменты люди ведут себя по-разному.
Плужников совершает ошибку. Но не из-за трусости и слабости, а по неопытности. Один из героев (старший лейтенант) считает, что именно из-за Плужникова пришлось оставить костел. Николай тоже чувствует за собой вину, сидит угрюмо, не шевелясь, и думают лишь об одном, что он предал товарищей. Плужников не ищет себе оправданий, не жалеет себя. Он только пытается понять, почему так произошло. Даже в часы, когда крепость находится под постоянным обстрелом, Николай думает не о себе, а о своем долге. Характеристика главного героя - основная часть анализа «В списках не значился» Бориса Васильева.
В подвале
Следующие недели и месяцы Плужников проведет в подвалах крепости. Дни и ночи сольются в единую цепь бомбежек и вылазок. Вначале он будет не один - с ним будут товарищи. Анализ «В списках не значился» Васильева невозможен без цитат. Одна из них: "Израненные, измотанные, опаленные скелеты поднимались из-под развалин, выбирались из подземелья и убивали тех, кто оставался здесь на ночь". Речь идет о советских солдатах, которые с приходом темноты совершали вылазки и стреляли в немцев. Фашисты очень боялись ночей.
Товарищи Николая погибли у него на глазах. Он хотел застрелиться, но его остановила Мирра. На следующий день он стал другим человеком - более решительным, уверенным, пожалуй, немного фанатичным. Стоит вспомнить о том, как Николай убил предателя, который направлялся к немцам, находившимся по другую сторону реки. Плужников выстрелил совершенно спокойно, уверенно. Сомнений в его душе не было, ведь предатели хуже врагов. Их следует уничтожить безжалостно. При этом автор отмечает, что герой не только не испытывал угрызений совести, но и ощущал радостное, злое возбуждение.
Мирра
Первую и последнюю любовь в своей жизни Плужников познал в подвалах разрушенной крепости.
Наступает осень. Мирра признается Плужникову, что ждет ребенка, а значит, ей нужно выбираться из подвала. Девушка пытается смешаться с пленными женщинами, но ей это не удается. Ей жестоко избивают. И даже перед смертью Мирра думает о Николае. Она пытается отойти подальше в сторону, так, чтобы он ничего не видел и не попытался вмешаться.
Я - русский солдат
Плужников провел в подвалах десять месяцев. По ночам он совершал вылазки в поисках патронов, еды и методично, упорно уничтожал немцев. Но те узнали о его местонахождении, окружили выход из подвала и отправили к нему переводчика, бывшего скрипача. От этого человека Плужников узнал о победе в боях под Москвой. Только тогда согласился выйти с немцем.
Делая художественный анализ, непременно нужно привести характеристику, которую автор дал главному герою в конце произведения. Узнав о победе под Москвой, Плужников вышел из подвала. Немцы, пленные женщины, скрипач-переводчик - все они увидели невероятно худого человека без возраста, абсолютно слепого. Плужникову перевели вопрос офицера. Тот хотел узнать имя и звание человека, который столько месяцев воевал с врагом в неизвестности, без товарищей, без приказов сверху, без писем из дома. Но Николай произнес: «Я - русский солдат». Этим было сказано все.
Среди книг о войне произведения Бориса Васильева занимают особое место. Причин тому несколько: во-первых, он умеет просто, четко и лаконично, буквально парой предложений, нарисовать объемную картину войны и человека на войне. Наверное, никто еще не писал о войне столь сурово, точно и пронзительно-ясно, как Васильев.
Во-вторых, Васильев знал то, о чем пишет, не понаслышке: его юные годы пришлись на время Великой Отечественной, которую он прошел до конца, чудом оставшись в живых.
Роман «В списках не значился», краткое содержание которого можно передать в нескольких предложениях, читается на одном дыхании. О чем он? О начале войны, о героической и трагической обороне Брестской крепости, которая, даже умирая, не сдалась врагу, – она просто истекла кровью, по словам одного из героев романа.
А еще этот роман – о свободе, о долге, о любви и ненависти, о преданности и предательстве, словом, о том, из чего состоит наша обычная жизнь. Только на войне все эти понятия становятся больше и объемнее, и человека, всю его душу видно, как через увеличительное стекло…
Главные герои – это лейтенант Николай Плужников, его сослуживцы Сальников и Денищик, а также юная девушка, почти девочка Мирра, волею судьбы ставшая единственной возлюбленной Коли Плужникова.
Центральное место автор отводит Николаю Плужникову. Только что получивший погоны лейтенанта выпускник училища прибывает в Брестскую крепость перед первым рассветом войны, за несколько часов до залпов орудий, навсегда перечеркнувших прежнюю мирную жизнь.
Образ главного героя
В начале романа автор называет юношу просто по имени – Коля – подчеркивая его юность и неопытность. Коля сам попросил руководство училища направить его в боевую часть, к особому участку – ему хотелось стать настоящим бойцом, «понюхать пороха». Только так, считал он, и можно обрести право командовать другими, наставлять и обучать молодежь.
Коля направлялся к начальству крепости, чтобы подать о себе рапорт, когда грянули выстрелы. Так он и принял первый бой, не попав в списки защитников. Ну, а потом уже было не до списков – некому и некогда было их составлять и сверять.
Тяжело далось Николаю боевое крещение: на каком-то моменте он не выдержал, бросил костел, который должен был держать, не сдавая фашистам, и попытался инстинктивно сберечь себя, свою жизнь. Но он преодолевает ужас, столь естественный в данной ситуации, и вновь идет на выручку товарищам. Непрекращающийся бой, необходимость стоять насмерть, думать и принимать решения не только за себя, но и за тех, кто слабее – все это постепенно меняет лейтенанта. Через пару месяцев смертельных битв перед нами уже не Коля, а закаленный боями лейтенант Плужников – жесткий, решительный человек. За каждый месяц в Брестской крепости он проживал словно десяток лет.
И все-таки юность еще жила в нем, еще прорывалась упорной верой в будущее, в то, что придут наши, что подмога близко. Надежда эта не угасла и с потерей двух обретенных в крепости друзей – веселого, неунывающего Сальникова и сурового пограничника Володи Денищика.
Они были с Плужниковым с первого боя. Сальников из хохмача-мальчишки превратился в мужчину, в такого друга, который спасет любой ценой, даже ценой своей жизни. Денищик опекал Плужникова, пока сам не оказался смертельно раненым.
Оба погибли, спасая Плужникову жизнь.
В числе главных героев обязательно надо назвать еще одно лицо – тихую, скромную, незаметную девочку Мирру. Война застала ее 16-летней.
Мирра с детства была калекой: она носила протез. Хромота заставила ее примириться с приговором никогда не иметь собственной семьи, а всегда быть помощницей другим, жить для других. В крепости она подрабатывала в мирное время, помогая кашеварить.
Война отрезала ее от всех любимых людей, замуровала в подземелье. Все существо этой молоденькой девушки пронизывала сильная потребность любви. Она ничего еще не знала о жизни, а жизнь сыграла с ней такую злую шутку. Так Мирра воспринимала войну, пока не пересеклись судьбы ее и лейтенанта Плужникова. Случилось то, что неизбежно должно было случиться при встрече двух юных существ, – вспыхнула любовь. И за короткое счастье любви Мирра заплатила жизнью: она погибла под ударами прикладов лагерных охранников. Ее последними мыслями были мысли только о любимом, о том, как уберечь его от страшного зрелища чудовищного убийства – ее и ребенка, которого она уже носила во чреве. Мирре это удалось. И в этом заключался ее личный человеческий подвиг.
Главная идея книги
На первый взгляд кажется, что основным желанием автора было показать читателю подвиг защитников Брестской крепости, раскрыть подробности сражений, рассказать о мужестве людей, которые несколько месяцев вели бои без подмоги, практически без воды и пищи, без медицинской помощи. Они воевали, сначала упорно надеясь на то, что наши придут, примут бой, а потом уже без этой надежды, просто сражались, потому что не могли, не считали себя вправе отдать врагу крепость.
Но, если читать «В списках не значился» более вдумчиво, понимаешь: эта книга – о человеке. Она – о том, что возможности человека безграничны. Человека нельзя победить, пока он сам не захочет этого. Его можно замучить, заморить голодом, лишить физических сил, даже убить – но победить нельзя.
Лейтенант Плужников не был включен в списки тех, кто нес службу в крепости. Но он сам дал себе приказ сражаться, без чьих-либо команд сверху. Он не ушел – он остался там, где ему приказал остаться собственный внутренний голос.
Никакие силы не уничтожат духовную мощь того, у кого есть вера в победу и вера в себя.
У романа «В списках не значился» краткое содержание запомнить легко, но без внимательного прочтения книги усвоить для себя идею, которую хотел донести до нас автор, невозможно.
Действие охватывает 10 месяцев – первые 10 месяцев войны. Именно столько времени продолжался бесконечный бой для лейтенанта Плужникова. Он нашел и потерял в этом бою друзей и любимую. Он потерял и обрел себя – в самом первом сражении юноша от усталости, ужаса и растерянности бросил здание костела, который ему следовало держать до последнего. Но слова старшего по званию бойца вдохнули в него мужество, и он вернулся на боевой пост. В душе 19-летнего юноши в считанные часы вызрел стержень, который остался его опорой до самого конца.
Офицеры и солдаты продолжали воевать. Полуживые, с простреленными спинами, головами, с оторванными ногами, полуослепшие, они сражались, медленно уходя по одному в небытие.
Конечно, попадались и такие, в ком природный инстинкт выживания оказывался сильнее голоса совести, чувства ответственности за других. Они хотели просто жить – и ничего больше. Таких людей война быстро превращала в безвольных рабов, готовых на все просто ради возможности просуществовать еще хотя бы день. Таков оказался бывший музыкант Рувим Свицкий. «Бывший человек», как пишет о нем Васильев, попав в гетто для евреев, покорился своей участи сразу и бесповоротно: он ходил с низко опущенной головой, подчинялся любым приказам, не смел поднять глаза на своих мучителей – на тех, кто превратил его в недочеловека, ничего не желающего и ни на что не надеющегося.
Из других слабых духом людей война лепила предателей. Добровольно сдался в плен старшина Федорчук. Здоровый, полный сил мужчина, который мог бы сражаться, принял решение выжить любой ценой. Эту возможность у него отнял Плужников, уничтоживший предателя выстрелом в спину. У войны свои законы: здесь есть ценность большая, нежели ценность человеческой жизни. Эта ценность: победа. За нее умирали и убивали без колебаний.
Плужников продолжал делать вылазки, подрывая силы противника, до тех пор, пока не остался совсем один в полуразрушенной крепости. Но и тогда он до последнего патрона вел неравный бой против фашистов. Наконец те обнаружили убежище, где он скрывался много месяцев.
Конец романа трагичен – иного быть просто не могло. Из убежища выводят почти слепого, худого, словно скелет, человека с черными обмороженными ступнями, седыми волосами до плеч. Этот человек не имеет возраста, и никто бы не поверил, что по паспорту ему всего 20 лет. Убежище он покинул добровольно и только после известия о том, что Москва не взята.
Человек стоит среди врагов, глядя на солнце слепыми глазами, из которых текут слезы. И – немыслимое дело – фашисты отдают ему высшие воинские почести: все, включая генерала. Но ему уже все равно. Он стал выше людей, выше жизни, выше самой смерти. Он дошел, кажется, до предела человеческих возможностей – и понял, что они безграничны.
«В списках не значился» – современному поколению
Роман «В списках не значился» надо читать всем нам, ныне живущим. Мы не знали ужасов войны, наше детство было безоблачным, юность – спокойной и счастливой. Настоящий взрыв в душе современного человека, привыкшего к комфорту, уверенности в завтрашнем дне, защищенности, вызывает эта книга.
Но ядро произведения – это все же не повествование о войне. Васильев предлагает читателю взглянуть на себя со стороны, прощупать все тайники своей души: а смог бы я так же? А есть ли во мне внутренняя сила – такая же, как у этих защитников крепости, только что вышедших из детства? Достоин ли я называться Человеком?
Пусть эти вопросы навсегда останутся риторическими. Пусть судьба никогда не поставит нас перед таким страшным выбором, перед каким оказалось то великое, мужественное поколение. Но давайте всегда помнить о них. Они умирали, чтобы жили мы. Но они умирали непобежденными.
4.8 (95%) 8 votes
